 |
РУГУЮ ПРИТЧУ ПРЕДЛОЖИЛ ОН ИМ
говоря: Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем; когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел; когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы. Придя же, рабы домовладыки сказали ему: господин! не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? откуда же на нем плевелы? Он же сказал им: враг человек сделал это. А рабы сказали ему: хочешь ли, мы пойдем и выберем их? Но он сказал: нет, чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти то и другое до жатвы; и во время жатвы Я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите в снопы, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу мою».
Подавляющее большинство притчей, символов и аллегорий остается без прямого истолкования самим Писанием. С этой точки зрения притча о плевелах представляет собой исключение: «Сеющий доброе семя есть Сын Человеческий; поле есть мир; доброе семя, это сыны Царствия, а плевелы сыны лукавого; враг, посеявший их, есть диавол; жатва есть кончина века, а жнецы суть Ангелы. Посему как собирают плевелы и огнем сжигают, так будет при кончине века сего». Казалось бы, что все ясно, притча истолкована. Однако, обратите внимание, что на предложение рабов: «хочешь ли, мы пойдем и выберем их?»,
домовладыка сказал: «нет, чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти то и другое до жатвы».
Сравним теперь сию притчу с церковной историей так, как она представлена самой церковью. Действительно, плевелов было много: гностицизм, монтанизм, манихейство, арианство, несторианство, учение Оригена, мы перечислили лишь самые главные ереси, не упомянув еще с десяток других. Но, что характерно, все сии ереси неизменно искоренялись, а учение церкви всегда представлялось чистым от еретического влияния, а сама церковь непорочной. Церковь всегда побеждала ереси, а, между тем, из притчи о плевелах следовало бы, что плевелы должны расти наравне с пшеницей до жатвы кончины века сего. Помимо этого церковь, если все-таки предположить ее непорочность, взялась за задачу, которую домовладыка запретил выполнять, повелев оставить расти то и другое. Нет ли тут какого-то несоответствия Иисусовой притче? А если, несмотря на поразительные успехи церкви в борьбе с ересями, прав все-таки Иисус, то, что суть плевелы, которым должно пребывать до жатвы и которые и поныне пребывают?..
В качестве примера можно рассмотреть Оригена, формулировавшего свое учение в первой половине III века. Ныне, судя уже по тому, что некоторые формулы, являющиеся неотъемлемым достоянием церковного богословия, были впервые произнесены Оригеном, можно без особых сомнений составить представление о том, какую роль играл этот мыслитель и богослов в церковной истории IV и V веков. Конечно, были и несогласные с ним мнения, но Дух Святый, Который, как утверждается, водительствовал отцами в принятии важнейших решений по вопросам вероучения, никак не проявил Себя в смысле осуждения учения Оригена на первых четырех Вселенских Соборах. Может быть, Он был более озабочен осуждением Ария и Нестория?
Так или иначе, но руки «непорочной» Церкви дошли до Оригена только лишь на пятом Вселенском Соборе (553), в решениях которого записано: «Если кто не анафематствует ... Оригена с нечестивыми [его] сочинениями ... и те, кто держался и держится или кто в своем нечестии упорствует в защите подобных мнений ... да будет анафема» (Решения V Собора, XI). Так был вырван очередной «плевел».
Однако мы спросим, почему вдохновитель пятого Собора молчал на первых четырех? И еще спросим, не боялась ли «непорочная» церковь, выбирая плевелы, выдергать вместе с ними пшеницы? Почему церковь боялась оставить расти то и другое до жатвы? Ведь, коль скоро Ориген был нечестив, то и обличить его следовало как можно скорее, во всяком случае, не дожидаясь, пока учение станет столь опасным для христианских умов. Единственный связный ответ, который могут дать нам добровольные судьи Оригена заключается в том, что его учение только потому и было осуждено (водительством Духа Святаго), что стало опасным, а до тех пор Господь Бог не хотел лишать кого бы то ни было свободной воли в выборе последования или отвержения Оригена. Не касаясь пока вопроса о свободе выбора, заметим на это, что при таком положении дел оказывалось бы, что всеведущий Господь Бог, наперед зная, что Оригена придется-таки в конце концов осуждать, оставил его в качестве соблазна для верующих, тем самым способствуя диаволу. Другое наше возражение будет заключаться в том, что плевелы (согласно притче) должны искореняться не по мере возрастания их опасности, а совсем в другой связи. Или отцы пятого Собора вообразили себя жнецами на вплотную приблизившейся при
кончине века жатве?
* * *
Вспомним и такое пророчество Павла: «Я знаю, что по отшествии моем, войдут к вам лютые волки, не жалеющие стада; и из вас самих восстанут
люди, которые будут учить превратно, дабы увлечь учеников за собою». Павел не написал, но подразумевал, что сие произойдет вскоре «по отшествии» его. Отметим и еще, что волки все-таки суть не из среды
самой церкви, но войдут извне не Константин ли это великий? Так что плевелы, похоже, продолжают буйно расти, как о том и написано, заглушая пшеницу, и все развивается по предсказанному, включая и то, что,
«отступив, некоторые уклонились в пустословие, желая быть законоучителями, но не разумея ни того, о чем говорят, ни того, что утверждают». |
 |
К пустословию, о котором говорит Павел, мы, понятное дело, не можем отнести без разбора все, что так или иначе отсутствует в Писании. Но те догматы, которые явно не имеют в своей основе ничего общего со Священным Писанием или
же, тем более, ему прямо противоречат, должны быть нами отринуты без всяких сомнений. Мы обязаны отказаться от тех измышлений которые приводят к явной или скрытой, внутренней или внешней антитетичности. Мы должны
отвергнуть те утверждения, кои с неизбежностью влекут неразумение предмета учения и извращение целостности и правдивости истины.
Является ли сие требование чем-то особенным, новым, лишь ныне нами вымышленным? Нет, конечно же, ибо еще и Павел увещевал, говоря именно о том, что измышляется человеками: «Братия!
говорю по рассуждению человеческому: даже человеком утвержденного завещания никто не отменяет и не прибавляет к нему», не тем ли более предосудительно изменять или
отменять Завет Божий?! Апостол недвусмысленно призывал, «чтобы вы научились не мудрствовать сверх того, что написано». Мудрствование же в рамках Священного Писания вовсе
не возбранено ни Павлом, ни кем другим. Но еще много раньше Павла сказано: «Всякое слово Бога чисто; Он щит, уповающим на него. Не прибавляй к словам Его, чтобы Он не обличил тебя, и ты не оказался бы лжецом».
Последнее сказано в первую, пожалуй, очередь для тех, кто по собственному произволу вводил в Писание «для ясности речи» слова, извращающие смысл богодухновенного текста.
Здесь, как нам кажется, уместно привести такие слова: «Люди истинно благочестивые и любомудрые должны уважать и любить только истину и отказываться от последования
мнениям предков, если они худы, такова обязанность внушаемая разумом... Если же вы, подобно бессмысленным, обычаи предпочитаете истине, то делайте, что можете. Правители, предпочитающие мнение истине, не более
могуществены, как и разбойники в пустом месте» (Иустин «Апологии» I.2,12).

Другие статьи
[К какой конфессии относится предлагаемое учение]
[Истина едина] [Два подхода к Библии] [Соответствие Писанию]
[Главный предрассудок] [Главное правило истолкования]
[Алегоризм против буквализма] [Символика соли] [Тайны чисел]
[Что есть вера?] [Переводы «заблуждение в соблазн»]
[Не гностицизм ли это?] [Иуда Предатель]
[Что такое сознание?]
[Огоньне стихия]
Загрузить все фреймы |